Никольский Б. В.

НИКОЛЬСКИЙ Борис Владимирович (30.10.1870—июнь 1919), ученый, педагог и публицист, один из руководителей монархического движения, товарищ председателя Совета Русского Собрания (РС), член Главного Совета Союза Русского Народа (СРН).

Сын крупного ученого и педагога-словесника, профессора Александровского лицея и Петербургской Духовной академии В. В. Никольского. Образование получил в классической гимназии при Историко-филологическом институте, а затем в специальных классах при Императорском Училище правоведения. В 1893 окончил Петербургский университет по юридическому факультету, после чего служил в Хозяйственном департаменте Министерства внутренних дел, ведая страховыми вопросами. Сотрудничал в крупнейшей русской газете «Новое время». В молодости Никольский увлекался идеями известного русского мыслителя Н. Н. Страхова, о котором написал после его кончины сочинение. В 1896 оставил службу для подготовки к научной деятельности. В 1899 сдал магистерский экзамен при Петербургском университете и начал читать лекции по римскому праву и некоторым отделам гражданского права на юридическом факультете, читал также лекции в Училище правоведения и Военно-юридической академии.

Будучи последовательным и убежденным монархистом, Никольский еще до смуты 1905 принял непосредственное участие в патриотическом движении. В 1903 он стал членом РС, сразу зарекомендовав себя одним из самых активных деятелей Собрания. Сначала заведовал Отделом переписки, затем 5 лет подряд с 1905 по 1910 избирался в состав Совета РС, а 6 дек. 1907 был избран товарищем председателя Совета. Правда, исполнял эту должность недолго, в апр. 1908 он отказался от должности товарища председателя, оставшись членом Совета. Никольский и его жена Екатерина Сергеевна, урожденная Шубинская (дочь известного издателя «Исторического вестника» С. Н. Шубинского), были даже избраны пожизненными членами Собрания за крупные взносы на нужды общества. В нояб. 1905 РС разослало «Обращение к избирателям в Государственную Думу», которое было по сути проектом политической программы организации. В документе было сформулировано отношение монархистов к главному вопросу общественной жизни — Манифесту 17 окт. 1905. РС однозначно заявляло, что «Царское Самодержавие не отменено Манифестом 17 окт. 1905 и продолжает существовать на Руси и при новых порядках». Вскоре в развитие этого положения появляется другой, более обстоятельный документ, — в дек. 1905 РС разослало «Обращение Русского Собрания к единомышленным партиям, союзам и Русскому Народу», в котором была дана более развернутая характеристика отношения монархистов к Манифесту 17 окт. Суть позиции РС сводилась к следующему: Манифест «выражает лишь недоверие Государя Императора к прежним Его советникам, которые, находясь далеко от народа и не зная его нужд, подносили к утверждению Государя такие законы, которые не только не отвечали народным желаниям, но иногда были направлены вразрез народным интересам, почему Его Величеству благоугодно ныне управлять страною при широком содействии народных представителей». Судя по всему, одним из основных авторов этих текстов был Никольский, который чуть позже принимал участие в подготовке Программы РС — одного из лучших политических документов монархирческого движения. 31 дек. 1905 Государь принял депутацию РС. В составе депутации на Высочайшем приеме был и Никольский, который произнес всеподданнейшую речь. В речи он дал жесткую оценку современной ситуации и личности премьер-министра С. Ю. Витте: «Карающая десница Божия тяготеет над нами. Война не дала нам побед, мир не принес успокоения. Происки международных врагов законности и порядка, сплотившихся в еврейско-масонский всемирный заговор, ведут отчаянную борьбу в лице нашей родины с христианством, просвещением и культурою. Во главе русского правительства поставлен человек, которому никто в мире не доверяет, которого вся Россия презирает и ненавидит, которого каждый шаг встречается всенародным негодованием, которого убийственное бездействие влечет нашу родину в бездну погибели. Мятеж отторгает окраины, измена растлевает исконные русские земли. Насильством и угрозами изгоняются с окраин русские люди, паникой охвачено коренное население. Взаимное недоверие и прямая ненависть раздирают области, племена, города и села, учреждения и союзы, Церковь и семью, школу и войско… Убийство, грабеж и разбой царят во всем отечестве нашем. Адом становится Россия и пыткою существование». Никольский заявил, что Русский Народ ждет от власти решительных действий по наведению порядка в стране, и обратился к Царю с призывом: «Воспряньте же карающим Самодержавием, Всемилостивейший Государь, да возродится и обновится единение Ваше с Отечеством! Дайте Народу Русскому стать совместно с Вашим Императорским Величеством на страже свободы, порядка и законности! Военною властью, мощною военною властью, да будет истреблена, сокрушена и сметена безумная крамола, восстановлено спокойствие, оправдана присяга, спасено Отечество». Либералы убеждали Императора Николая II, что для успокоения страны нужно идти на дальнейшие уступки — только так можно спасти монархию. Никольский, напротив, настаивал, что спасение — в решительном применении силы, и, от имени монархистов, предостерегал Государя: «В противном случае мы не видим спасения ни Вашему Царствующему Дому, ни нашему русскому строю и ждем только небывалых в истории потрясений, доколе русскою кровью не смоется начисто с лица земли русской чумная смута и ценою неисчислимых жертв не искупится та несомненная окончательная победа, которая и теперь еще может быть достигнута жертвами несравненно меньшими». От лица всех монархистов Никольский заверил Царя в верности Престолу истинно русских людей, которые готовы до конца вести «непреклонную борьбу за Православную Веру, за Русский Народ и за Ваше Царское Самодержавие». Речь Никольского за прямоту получила Высочайшее одобрение, — видимо, Государь услышал то, что сам уже чувствовал: политика Витте ведет страну к гибели. Речь имела широкий резонанс в кругах монархистов, свидетельство чему — ее неоднократные переиздания. Никольский был одним из главных организаторов и активным участником первых монархических съездов. Он был организатором Первого Всероссийского Съезда Русских Людей в С.-Петербурге 8—12 февр. 1906, который изначально был созван как Всероссийский Съезд РС. Никольский был избран делопроизводителем съезда и совместно с председателем Совета РС кн. Д. П. Голицыным открывал съезд. В приветственном слове он подчеркнул: «Мы присягали Царю, но не правительству. Мы составляем верноподданническую оппозицию Его Величества. Пусть убийство и клевета ополчаются на нас; пусть нас предают и преследуют! Нам служит защитой золотой щит святой хоругви, с начертанными столь дорогими нам, историей освященными словами: “Самодержавие, Православие и Русская Народность!”». Принимал он участие и в работах Второго Всероссийского Съезда Русских Людей в Москве 6—12 апр. 1906, на котором выступал с докладом «Побеждены ли мы?» Особенно активен Никольский был на Третьем Всероссийском Съезде Русских Людей в Киеве 1—7 окт. 1906, на котором был избран в комиссию для выработки решения по вопросу об объединении всех монархических организаций. Главным противником создания единой монархической партии выступила делегация РС, в ее составе был Никольский, который призывал не торопиться с объединением, хотя и называл полное слияние конечным идеалом. В одном из своих выступлений он говорил: «Путем объединения создается власть и умение подчиняться ей. Дисциплина необходима, а подчиняться, не зная друг друга, трудно: намечая своих авторитетов, мы легче будем подчиняться. Вопрос о сближении местных организаций решается путем учреждения окружных правлений; в основу надо положить децентрализацию и очень осторожное объединение всех местных организаций… Во всяком случае, конечным идеалом я считаю полное слияние во главе с излюбленными людьми». В конце концов, съезд принял решение о создании руководящего органа с неопределенными полномочиями — Главной Управы Объединенного Русского Народа, куда вошли представители трех самых крупных правых организаций РС, СРН и Русского Монархического Союза (РМС): соответственно кн. М. Л. Шаховской, А. И. Дубровин и прот. И. И. Восторгов. Но главная заслуга Никольского как организатора состояла в том, что именно он был инициатором проведения областных съездов Русских Людей, сыгравших огромную роль в объединении монархистов на местах. Никольский был одним из самых активных докладчиков на заседаниях РС. Наиболее важные из его докладов: «О неограниченном Самодержавии согласно действующим основным законам» (2 нояб. 1907); «Мозырское дело: о кощунственной охоте на лис в православной церкви Мозырского у. Минской губ.» (31 мая 1910); «Самодержавие, как основа и источник гражданской свободы» (19 февр. 1911, по случаю 50-летия отмены крепостного права); «К характеристике К. Н. Леонтьева» (11 нояб. 1911). В 1910 Никольский был защитником в суде академика А. И. Соболевского, которого за его твердые монархические убеждения и решительные выступления против студенческих беспорядков либеральная профессура Петербургского университета обвинила в клевете (о ходе этого показательного процесса он сделал доклад в РС 10 дек. 1910). Неторопливость и даже некоторая пассивность РС не удовлетворяла жаждавшего действий Никольского, и он вступил также в члены СРН. Был одним из главных разработчиков тактики монархистов на выборах в Государственную Думу. В нояб. 1906 перед выборами в I Думу предложил весьма оригинальную тактику. Ввиду того, что союз с конституционалистами (октябристами) невозможен для патриотов по идейным соображениям, а самостоятельно пройти в Думу у монархистов нет никаких шансов, стоит голосовать за левых, т. е. за кадетов (иными словами, чем хуже, тем лучше). Перед выборами во II Думу на соединенном заседании Советов РС и СРН 14 нояб. 1906 снова обсуждалась тактика монархистов. Никольский вновь категорически возражал против блока с конституционными партиями, заявляя, что единственная уступка, на которую могут согласиться монархисты: поддержать тех кандидатов, о которых известно, что они не входят ни в какую партию. Неудача на выборах, полагал он, не принесет позора, «позор явится тогда, когда Собрание и Союз войдут в какое-либо соглашение с конституционными партиями». На его взгляд, отличие монархистов от остальных партий состоит в том, что «от неудачи дело Собрания и Союза в противоположность делу других партий не гибнет, а, напротив, растет и крепнет, и рост монархических организаций зависит вовсе не от выборной борьбы», и утверждал, что «вступление в блок влечет за собою потерю того обаяния, которое до сих пор имеют монархические партии». Однако Никольский выступил против предложения А. И. Дубровина использовать тактику, предложенную им при выборах в I Думу, т. е. голосовать за левых. Он полагал, что теперь такая тактика не годится, и «участвовать в выборной борьбе монархисты обязаны, обязаны они также выставлять своих кандидатов, обязаны они не допускать никаких соглашений и если допустят остановку на нейтральных лицах, то лишь после тщательной их фильтрации».

После раскола в СРН Никольский принял сторону А. И. Дубровина, резко критиковал В. М. Пуришкевича и Н. Е. Маркова. Первым результатом такой позиции стало то, что 25 марта 1910 Никольский не был избран на очередной срок в состав Совета РС (руководство РС более симпатизировало Маркову). Кульминацией внутренней борьбы в монархическом движении стало столкновение Никольского с Н. Е. Марковым 18 нояб. 1911. Никольский читал в тот день в стенах РС доклад «Четвертый новый курс политики и наши убеждения», который, как и прочие его доклады, был встречен рукоплесканиями слушателей. Критикуя председателя Совета Министров П. А. Столыпина за то, что тот проводил политику, направленную на дискредитацию правых партий, докладчик коснулся вопроса о т. н. «темных деньгах». Он обвинил сторонников Маркова в том, что их «раскольническая деятельность» оплачивается из неких секретных фондов. Самого Н. Е. Маркова в тот момент на заседании не было, он подъехал позже. В перерыве между ними возникла перепалка, закончившаяся потасовкой. По тем временам это было из ряда вон выходящее событие. 20 нояб. 1911 Совет РС постановил исключить Никольского из членов Собрания как главного виновника случившегося, ибо он позволил себе «неуместные намеки против родственных Собранию монархических организаций» и первым ударил Маркова, которому, в свою очередь, было выражено неодобрение за бранные слова в адрес Никольского. Однако общее собрание РС 5 дек., куда явилось немало сторонников Никольского, не поддержало Совет по вопросу об его исключении. На собрании 18 дек. сторонники Никольского также получили поддержку. Это привело к кризису в РС, отставке Совета и председателя кн. А. Н. Лобанова-Ростовского. В янв. 1912 появилось открытое письмо большой группы членов РС против действий Никольского и его сторонников, в котором они обвинялись в раскольнической деятельности. И 12 апр. 1912 он был все-таки исключен из состава РС, хотя и являлся пожизненным членом организации. Никольский принимал участие в работе Пятого Всероссийского Съезда Союза Русского Народа в Москве 21 нояб.—1 дек. 1911 («Дубровинский» съезд), на котором был избран членом Главного Совета СРН (сторонников А. И. Дубровина). В 1912 по просьбе сторонников Дубровина Никольский согласился вести судебное дело против членов обновленного («марковского») Совета. Однако, разочаровавшись в действиях последователей Дубровина, он активного участия в работе Всероссийского Дубровинского Союза Русского Народа (ВДСРН) не принимал и вскоре вообще отошел от активной политической деятельности.

Активное участие в деятельности монархических организаций привело к тому, что Никольский вынужден был оставить педагогическую карьеру. В 1905 за патриотические убеждения он был изгнан либеральной профессурой из Петербургского университета, еще раньше вынужден был прекратить чтение лекций в Военно-юридической академии. Сохранил место лектора он только на статистических курсах МВД. Никольский попытался заняться адвокатской практикой, но за свои православно-монархические взгляды не был принят в присяжные поверенные, где преобладали евреи. Поэтому в 1904—14 он вынужден был заниматься адвокатурой только в качестве частного поверенного и присяжного стряпчего. В 1910 он был назначен профессором Императорского Училища правоведения и руководителем занятий князей Императорской крови Гавриила и Олега Константиновичей. С 1913 Никольский состоял также и. о. ординарного профессора Юрьевского университета. Он продолжал выступать с публичными лекциями и сотрудничал в правой печати. Несмотря на свою политическую пассивность, Никольский продолжал внимательно следить за ситуацией в патриотическом движении. Во время расследования ритуального убийства отрока А. Ющинского, когда произошло четкое размежевание в обществе, Никольский не остался в стороне и 9 нояб. 1913 устроил публичный обед в честь героев Киевского процесса (см.: Бейлиса дело), на котором присутствовали митр. Флавиан (Городецкий), архиеп. Никон (Рождественский), И. Г. Щегловитов, М. О. Меньшиков, А. И. Дубровин, Е. А. Полубояринова, А. И. Соболевский и др. видные монархисты и правые деятели. Была направлена приветственная телеграмма Г. Г. Чаплинскому, И. А. Сикорскому, Д. П. Косоротову, А. С. Шмакову, Г. Г. Замысловскому за мужество и достоинство, проявленные в ходе расследования этого преступления. Эту открытую демонстрацию своей солидарности с обвинителями Бейлиса ему потом припомнили. После революции Никольский остался в России, в 1919 он читал даже лекции в Военно-научной секции Всеобуча в Петрограде (видимо для того, чтобы прокормить семью). В июне 1919 был взят чекистами в заложники и вскоре расстрелян. З. Гиппиус в своем дневнике записала: «Недавно расстреляли проф. Б. Никольского. Имущество его и великолепную библиотеку конфисковали. Жена его сошла с ума. Остались дочь 18 лет и сын 17-ти. На днях сына потребовали во “Всевобуч”… Он явился. Там ему сразу комиссар с хохотком объявил (шутники эти комиссары!): “А вы знаете, где тело вашего папашки? Мы его зверькам скормили”. <…> Объявление так подействовало на мальчика, что он четвертый день лежит в бреду».

Никольский был человеком разнообразных и богатых дарований. Помимо ученой деятельности, он был знатоком литературы, сам писал стихи, в 1900 издал сборник своих стихотворений. Статьи Никольского по актуальным политическим вопросам публиковались в «Новом времени», «Историческом вестнике», «Русском обозрении», «Русском вестнике», «Московских ведомостях» и др. изданиях. Он поддерживал близкие отношения с еп. Никоном (Рождественским), П. И. Рачковским, был хорошо знаком с И. Л. Горемыкиным, состоял в переписке с А. А. Блоком, А. А. Фетом, Д. Н. Маминым-Сибиряком, А. Г. Достоевской, К. П. Победоносцевым, В. П. Мещерским, Н. Н. Страховым, Л. А. Тихомировым, И. Г. Щегловитовым, А. Ф. Кони, издателем А. Ф. Марксом, А. А. Сувориным, историком литературы Б. Л. Модзалевским и др. видными деятелями русской культуры. Никольский вел дневник, в котором он, будучи человеком чрезвычайно честолюбивым, давал нелицеприятные, порою едкие и насмешливые и не всегда справедливые, характеристики многим политическим деятелям, в т. ч. лидерам монархического движения. Вряд ли Никольский опубликовал бы свои дневники в том виде, в каком они писались. Однако помимо его воли, после его гибели дневники были конфискованы, и их с удовольствием использовали советские историки для дискредитации монархического движения, государственных деятелей эпохи и даже личности Государя.

Жена Никольского, пережившая гибель мужа и сына, в н. 30-х выбросилась из окна после третьего ареста дочери.

Соч.: Поэт философов. (А. А. Фет) // Русское обозрение. 1894. № 12. Николай Николаевич Страхов. Крит.-биогр. очерк. СПб., 1896; Последняя дуэль А. С. Пушкина. Биогр. очерк. СПб., 1901; Опыт эдикта чести. Докл. в Петербургском юрид. Общ. СПб., 1901; Всеподданнейшая речь на приеме депутации Русского Собрания 31 дек. 1905. Харьков, 1906; Дело академика Соболевского // Вестник Русского Собрания. 1910. № 38; К характеристике К. Н. Леонтьева. СПб., 1911; Его Высочество князь Олег Константинович. Некролог // Исторический вестник. 1914. № 11; К истории дарений между супругами. Исследование по римскому праву. Юрьев, 1915; Переписка Антония с Б. В. Никольским // Былое. Кн. XXI. Петербург, 1923; Дневник Бориса Никольского // Красный архив. 1934. Т. 2(63); Борис Никольский и Григорий Распутин (Из дневника за 23 нояб. 1912) // Красный архив. 1935. № 1 (68).